Чернокожий школьник по имени Кико с затравленным выражением лица сидит в углу мрачной комнаты. Из-за двери слышится тяжелая поступь — судя по всему, идет отец. В приступе паники и отчаяния мальчик сбегает от реальности в нарисованную на стене дверь — и оказывается в мире собственных фантазий. Там можно обниматься с огромными зелеными жабами, любимый игрушечный робот становится надежным помощником, дома умеют летать, а злой папа предстает в образе розового рогатого страшилища — тупого, вспыльчивого, но в глубине души — заботливого и совсем не страшного.
Так начинается Papo & Yo — одна из самых пронзительных историй, рассказанных языком интерактивных медиа. Это светлая и очень грустная сказка, в которой запуганный ребенок ищет способ примириться с жестокостью реального мира, изобретая свой собственный. У малыша даже есть свой Карлсон — крошечный летающий робот — и воображаемый друг в лице перемазанной краской девочки.
Тема детских переживаний сейчас очень популярна среди разработчиков авторских игр — мальчиков с дрожащими поджилками мы видели и в Limbo, и в The Binding of Isaac, про ночные кошмары малышей в будущем должна рассказать Among the Sleep. Ближайшим идейным аналогом Papo & Yo, впрочем, является наш недавний фаворит Ni No Kuni, главный герой которой тоже закрывается от реальной жизни собственным воображением. Однако работа Вандера Кабаллеро выгодно отличается от игры Level-5 тем, что остается целостным высказыванием от начала и до конца. Здесь нет разделения на красивые виды и потешные бои с jRPG-кордебалетом, эта игра — как причудливый сон, иногда перерастающий в ночной кошмар. Возведение башни из летающих домов и кормление зубастой трубы лягушками (не спрашивайте) неотделимы от размышлений на тему детства, домашнего насилия и подростковых травм.
Решения головоломок обычно вделаны прямо в декорации: активируя механизмы, детали которых нарисованы на стенах каким-то магическим мелом, Кико заставляет бедняцкие хибары отращивать ноги, сниматься с фундамента и собираться в кучи. В свою очередь, методы взаимодействия героя с розовым чудищем, с помощью которого решается большинство игровых задач, одновременно служат метафорой отношений с отцом. Большую часть времени Монстр спит (воображение автоматически дорисовывает газету на вздутом брюхе), в остальное время — постоянно жрет кокосы, но гораздо больше уважает лягушек, от которых становится буйным — очевидный намек на алкогольный делирий. В свою очередь, сожрав некий синий фрукт, чудище падает без задних ног и вскоре приходит в норму. Держа в уме эти особенности его нрава, игрок приманивает Монстра в нужные места и активирует с его помощью механизмы.
Papo & Yo не требует от пользователя многого и проходится быстро — это в меньшей степени игра, и в большей — интерактивное высказывание. Заложенные в него метафоры очевидны, но тем сильнее и вернее они пробирают до костей. Мы не случайно вспомнили Астрид Линдгрен: ее Малыш и Пеппи Длинныйчулок столь же очевидно ненормальны, сколь и трогательны.
Темы, затрагиваемые в работе Вандера Кабаллеро, конечно, не так масштабны. У Линдгрен мир обиженного детства противостоит огромному миру взрослых, полному непонимания и равнодушия. История Кабаллеро — более личная, даже интимная, что делает ее в чем-то ценнее, чем манифест шведской писательницы. Автор выводит напоказ всему миру своих собственных демонов и задает немой вопрос — как бы вы себя почувствовали в его шкуре?
Иногда Papo & Yo сбивается до рутинных брожений и пространных роликов, а головоломкам, особенно под конец игры, недостает чисто технического изящества. Но эта игра дает ни с чем не сравнимую возможность залезть в чужую голову, на несколько часов стать другим человеком. И (это очень важно) не каким-нибудь спецназовцем и не алчным до власти стратегом, а босоногим мальчишкой из южноамериканских фавел — растерянным и жалким. Это возможность пропустить через себя чужой комплекс вины, узнать, каково это — когда папаша пьет и бьет, пережить смерть лучшего друга и исправить ошибки, и все это — своими глазами и руками. Такой опыт и такая глубина погружения возможны только в играх.
